Призрак Сети - Страница 63

Она бросилась напрямик, через бурелом и чащобу, клича сына. Безутешная мать не замечала ни жгучей крапивы в человеческий рост, ни хлеставших по щекам веток, которые сорвали с нее платок. Понева зацепилась за сучок. Ткань затрещала, но женщина безжалостно рванула поневу, оставив на коряге яркий клок.

Не было такой силы, которая могла бы ее остановить. Даже страх перед оборотнем исчез без следа. Там, на злосчастной поляне, осталась ее кровинушка, и если бы ей пришлось голыми руками сражаться со свирепым зверем, она и то ринулась бы спасать свое дитя.

Изготовившись к схватке со зверем, мужики поспешили за ней, хватая на ходу с земли кто палку, кто рогатину. Горе часто сплачивает людей, подвигая на смелые поступки. Только что все в панике убегали от оборотня, а теперь шли в наступление плечо к плечу.

Задыхаясь от быстрого бега, женщина выскочила к реке и увидела огромного пса, мирно сидящего подле рыжеволосого мальчишки. Тут же находились Строжич и Третьяк. Ребенка среди них не было. Обезумевшая от горя женщина подбежала к Третьяку и схватила его за грудки.

– Где мой сын?! Где он?!

Со стороны реки донесся испуганный детский голосок:

– Мама-а-а…

Все разом обернулись и увидели посреди стремнины малыша. Вцепившись ручонками в шершавую кору, тот сидел верхом на бревне.

Нетороплива и спокойна Оредеж, да и она не без причуд. Иной раз на ровном месте так лодку закружит, будто нечистый шутит. Что же говорить об утлом бревнышке. Попав в водоворот, оно завертелось, словно щепка. Малыш в страхе заплакал и попытался забраться на бревно с ногами, но запутавшись в длинной рубахе, соскользнул в воду.

Прежде чем остальные опомнились, Серый сорвался с места и бросился в реку. Сотни брызг разлетелись в стороны, когда огромный лохматый волкодав со всего размаха влетел в воду. В обычной жизни Серега Бережной, чемпион по плаванию среди юниоров, быстро добрался бы до тонущего ребенка, но сейчас ему был доступен лишь один незамысловатый стиль. Кляня свой собачий облик, он изо всех сил перебирал лапами, стараясь успеть.

Подбежавшие люди топтались на отмели, наблюдая, как волкодав плывет к бултыхающемуся на середине реки ребенку. Чудом уцепившись за торчащий из бревна сук, малыш то с головой погружался в воду, то вновь выныривал на поверхность, и тогда над рекой раздавался его захлебывающийся всхлип. Безутешная мать протяжно, по-бабьи взвыла и кинулась в реку. Сарафан полоскался и путался вокруг ног.

Никто не двинулся следом. Все понимали, что малыш обречен: либо утонет, либо погибнет в зубах зверя. С каждым разом ребенок выныривал все реже, пока русая головка не скрылась под водой окончательно. Косматая голова зверя тоже исчезла из виду. Мужики потупили взор, а несчастная мать продолжала упрямо идти туда, где под водами Оредежи канул ее первенец.

Вода доходила женщине по грудь, когда звериная морда показалась на поверхности. Волкодав плыл к берегу. Его движения были медленными, будто что-то его сдерживало. Приглядевшись, люди на берегу ахнули. Пес держал в зубах за рубашонку ребенка. Сгрудившись в кучу, все застыли в ожидании, что произойдет дальше.

Волкодав доплыл до берега, осторожно положил на песок бездыханное тельце и по-собачьи отряхнулся. Мельчайшие брызги разлетелись в стороны, ловя солнечные лучи, отчего казалось, будто на мгновение пса окутала радуга.

Пелагея, рыдая, кинулась к сыну. Бледное личико с синевой вокруг глаз казалось прозрачным. Малыш не пошевелился и не вздохнул. Прижимая к себе обмякшее тельце, она горестно запричитала.

Серый, понурив голову, отошел в сторонку и сел подле Ильи. На душе было муторно оттого что он не успел. Мало ли нужно такому малышу, чтобы нахлебаться?

Строжич тронул женщину за плечо.

– Нечего до сроку убиваться. Дай-ка погляжу.

Она подняла на старика глаза, полные слез, и безропотно вверила ребенка заскорузлым старческим рукам. В ее взоре надежда боролась с безысходностью. Может, ведун сотворит чудо? Ведь поднял же он мертвяка. Тот и вовсе был отравленной стрелой сражен. Никто и не думал, что выживет.

Строжич стянул с мальчонки рубаху и принялся массировать и растирать крохотное тельце, бормоча про себя молитвы. Позабыв про страх перед огромной псиной, народ подступил ближе. Все в напряженном ожидании окружили ведуна кольцом. Скоро малыш хрюкнул, точно маленький поросенок, и из его рта вылилась вода. А старик продолжал разминать и похлопывать ребенка, пока тот не открыл глаза.

– Живой, – вздохом облегчения пронеслось по толпе.

– Живехонек. Держи своего сорванца. Да укутай потеплей. Бедовый. Мореходом будет, – улыбнулся ведун.

Счастливая мать ухватила ребенка и прижала к себе, покрыв поцелуями.

– Спаси тебя Бог. Спасибо, – бормотала она, бухнувшись перед Строжичем на колени. Слезы мокрыми дорожками текли по ее лицу.

– Ты с земли-то подымись, и не меня благодари, а его, – покачал головой старик и указал на волкодава.

– И плакать нечего, – подхватил Третьяк. – Радоваться надо. Впредь будет тебе наука. За дитем глаз да глаз. Коли бы не пес, коего вы в оборотни зачислили, да не колдун, коему вы костер готовили, вот тогда бы тебе век не выплакаться.

– Так я что? Люди говорили, – всхлипнула Пелагея.

– Это Неждан да Коростель, что ли, люди? А где они теперь? Схоронились от стыда?

Собравшиеся огляделись. Недавних «героев» и впрямь нигде не было видно. Третьяк покачал головой и с осуждением продолжал:

– Как стариков палить – это они хоробрые, а в речку за дитём пущай оборотень лезет.

Пелагея поднялась с колен, передала ребенка одной из баб и, робея, направилась к волкодаву. Женщина ступала медленно и осторожно, будто шла по битому стеклу. Было видно, что, несмотря ни на что, она побаивалась свирепой псины. Подойдя, она поклонилась Серому в пояс.