Призрак Сети - Страница 21

От оконца донесся испуганный шепот:

– Шевелится. Глянь-ка, зенки открыл.

– Поди погутарь с ним.

– Сам гутарь с мертвяком.

– Спужался?

Больше не пытаясь подняться, Илья посмотрел на оконце. В него с любопытством заглядывала чья-то перепачканная физиономия. Встретившись с Ильей взглядом, мальчишка ойкнул и проворно скрылся из виду. В тот же миг послышался сердитый окрик:

– Текайте отседова. Что вам тут как медом намазано! Вот ведь Велесово племя.

Не дожидаясь повторного приказания, притаившаяся за оконцем ребятня с визгом прыснула в разные стороны.

Дверца скрипнула. Илья скосил глаза и обомлел. В дверном проеме появился живописный старик. С одного взгляда было видно, что годы согнули к земле его спину, но не дух. Несмотря на седину и ссутулившиеся плечи, он выглядел еще довольно бодрым и жилистым. Одет он был как для съемок исторического фильма: в холщовую рубаху и латаные штаны. На ногах – натуральные лапти. На поясе висело множество каких-то брелоков. Лоб деда перетягивал кожаный ремешок, из-под которого обрывками всклокоченных туч торчали длинные космы. Седая борода походила на растрепанную паклю. Кустистые брови старика казались насупленными, а глаза озорно щурились, отчего лицо имело плутоватое выражение. Незнакомец глянул на Илью из-под густых бровей и одобрительно сказал:

– Никак очухался.

Губы разошлись в улыбке, обнажив щербатый рот.

«Точно гипноз. Это ископаемое мне мерещится», – подбодрил себя Илья, ухватившись за единственно разумное объяснение. Чтобы сбросить с себя наваждение, он резко рванулся, но боль снова пригвоздила его к лежанке. Слабость накатила на Илью жаркой волной. На лбу выступили капельки испарины.

– Ишь прыткий какой. Токмо наземь вернулся, чуть не с самого неба, а уже встать норовит, – незлобиво проворчал старик и, склонившись над лежанкой, потрогал его голову.

Илья почувствовал прикосновение шершавой, мозолистой ладони.

Незнакомец покачал головой и направился к столу. Он бормотал себе что-то под нос, перебирая старческими пальцами обереги, висевшие у него на поясе.

Илья больше не делал попыток встать. Он не мог думать ни о чем, кроме нещадно ноющего плеча. В него будто вбили раскаленный стержень. Боль огненным током растеклась по руке. Все его желания сосредоточились на одной навязчивой мысли: скорее бы все это закончилось!

Дед вернулся к лежанке с глиняной плошкой. Не спрашивая согласия Ильи, он осторожно приподнял его голову, поднес питье к губам и приказал:

– На-ка попей. Полегчает.

Ноздри уловили крепкий запах травяного настоя. Илья хотел воспротивиться, но сил хватило только на то, чтобы слегка пошевелить пальцами. Рот наполнился теплым пряным питьем. Он инстинктивно глотнул и ощутил привкус мяты, душицы и еще каких-то терпких, горьковатых трав. В этом гипнотическом трансе все, даже вкус отвара, выглядело на редкость натурально. Впрочем, прежде Илье не приходилось испытывать на себе силу гипноза и сравнивать было не с чем. Утешало только то, что наваждение не может длиться вечно. Илья решил покориться судьбе. Он сделал несколько глотков, прежде чем дед отнял чашу от его губ и с удовлетворением сказал:

– Буде на первый раз. Теперь на поправку пойдешь.

– Я сплю, – сказал Илья, ни к кому не обращаясь, просто чтобы получить хоть какую-то точку опоры в этом бредовом видении. Ему казалось, что он это говорит громко, но с губ сорвался лишь слабый шепот.

– Слава Даждьбогу, не спишь, а мог бы уснуть вечным сном. Когда тебя в лесу нашли, мнили, ты помер. Уж костер погребальный собирались по тебе справить, ан нет, ожил. Дай-ка рану твою осмотрю да повязку сменю.

– Рану? – тупо повторил Илья.

Слабость и боль в плече, отдающая под лопатку, получили объяснение, но мозг отказывался в это верить. Как? Где? Почему его ранило? Этого просто не могло быть!

Старик споро снял повязку. При виде окровавленной тряпицы у Ильи перед глазами все поплыло, тесовые бревна стен заколыхались, как плот на поверхности бурной реки. К горлу подступила тошнота.

– Умираю, – едва слышно прошептал Илья.

– Не боись. Теперича не помрешь. Коли смерть единожды обманул, будешь жить долго. Примета верная, – подбодрил его старик.

«Все, хватит. Я больше не хочу. Сейчас я очнусь, и все исчезнет», – Илья силился побороть наваждение, но тело не слушалось призывов мозга и оставалось слабым и беспомощным. Заскорузлые, жилистые руки старика на удивление нежно обработали рану и наложили какую-то прохладную мазь. Боль, которая, точно голодный зверь, терзала раненое плечо, постепенно утихала, неохотно отпуская добычу. Процедура перевязки оставила Илью совсем без сил, как будто он проделал тяжелую работу. Лицо покрыли капли пота, а во рту пересохло, словно вся влага из организма выпарилась наружу.

– Пить. Душно, – выдохнул Илья.

– Знамо дело, душно. Червень жару любит.

«Червень», – эхом отдалось в голове у Ильи. Совсем недавно он слышал это слово, но где? Что оно означало? Его преследовало ощущение, что за этим словом кроется что-то значимое, что поможет ему понять происходящее. И вдруг в памяти отчетливо всплыло: «Червень – значит, июль».

Взгляд невольно скользнул к окну, где в небесной синеве полоскала свои зеленые косы береза.

«Нет. Я не мог попасть в прошлое. Это же не кино. В жизни таких чудес не бывает», – в смятении подумал Илья. Из последних сил цепляясь за ускользающую реальность, он не заметил, как провалился в тревожный, перемешанный с бредом сон.

Перед глазами возник компьютер. С экрана хитро лыбился щербатым ртом косматый старик. Вдруг он высунул ручищу, ухватил Илью и потащил внутрь монитора. Илья отбивался, но противник держал его мертвой хваткой, не давая вырваться. И тут Илья заметил, что перед ним не старик, а незнакомый дюжий молодец в косоворотке. Громила до боли стиснул плечо Ильи и скомандовал: «Вместо меня в дружину князя войником пойдешь».